Её глаза сияют. — Я внесла залог за квартиру для мамочки в более хорошем районе.
— Правда? — раздумывая о её доходах, даже в качестве дворцовой прислуги, сомневаюсь, что она могла убедить продавца.
— Мистер Генри согласился быть моим поручителем, — застенчиво произносит Элла. — Без него я бы не смогла это сделать. Я не должна была позволять ему, но очень хотела, чтобы мамочка переехала в лучшее место. Она заслуживает этого после того, как тяжело работала ради нас. — Её лицо теперь полностью розовеет.
Только не это, она всё ещё влюблена в Генри.
Внезапно появляется Крю. — Следи за временем, девочка. Не забывай, что тебе ещё нужно вернуться домой.
Я встаю. Он прав. Моя копия выглядит достаточно реальной, но не думаю, что мой "близнец" сможет спуститься к обеду.
— Мне нужно возвращаться, — говорю я. — Пообещай мне, что мы пойдем на бал вместе?
Элла кивает. Хотя ей всё ещё некомфортно, я бы сказала, что она с нетерпением ждёт бала. Серьёзно, какая девушка бы не ждала?
Попрощавшись с Эллой, направляюсь к лабиринту, где спрятала свой плащ-невидимку.
Кто-то хватает меня за руку, а затем прижимает к каменной стене; Я выдыхаю от боли. Передо мной возникает Эдвард. Я пытаюсь оттолкнуть его, но другой рукой он упирается в стену прямо возле моего плеча, заключив меня в ловушку.
Отлично! Нас окружают густые заросли, скрывая от посторонних глаз, и это всё моя вина. Я позаботилась о том, чтобы выбрать безопасное место, где бы могла спрятать свой плащ-невидимку.
— Что ты здесь делаешь? — рычит он, его глаза пылают.
— Я... Я хотела поговорить с Эллой, — заикаясь, отвечаю я.
— Точно, — его голос полон горечи. — Ты пришла, чтобы убедиться, что она идёт на бал со мной?
Он пристально смотрит на меня, а я — на него.
— А если и так? Я что, прервала интимный момент в теплице?
— Ревнуешь? — он улыбается, но улыбка натянутая, вымученная и не затрагивает его глаза.
— Нет, — рявкаю я. — Даже не знаю, как тебя благодарить, серьёзно.
Теперь он снова выглядит взбешённым, и придвигается так близко, что я почти распластываюсь на стене. Эдвард тяжело дышит, его грудь вздымается и опускается, хотя он не произносит ни слова. Я чувствую, что он с трудом себя контролирует.
Я сглатываю и смаргиваю слезинки, появляющиеся на глазах. Иррациональная ревность и злость к нему испаряются. Меня ранит его готовность переключиться на Эллу, но, по правде говоря, в этом мне нужно винить только себя.
Я кладу ладони ему на грудь. Жар опаляет мои руки. — Прости меня, — шепчу я. — Эдвард, ты же знаешь, я должна вернуться к своей семье. Мне жаль, что приходится просить тебя... сделать это.
А затем осторожно отталкиваю его подальше от себя, но он всё ещё пристально на меня смотрит. Потом поднимает руку, очерчивает ею мои глаза, нос, губы, подбородок. Мне следует стряхнуть его руку, но не могу заставить себя сдвинуться с места, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не броситься в его объятия.
Наконец, Эдвард опускает руку. — Не волнуйся, — на этот раз его голос мягкий, но решительный. — Ты получишь то, чего добиваешься.
А затем он удаляется, оставив меня чувствовать себя полной негодяйкой.
Глава 39
— Тыква, есть. Мыши, есть. Ящерицы? Я не собираюсь использовать ящериц! — голос Мэг поднимается до визга.
— Тише, — шиплю я. — Остальные не могут слышать Крю, но с Мэг всё по-другому. Она признаётся, что хотя и может стать невидимой, не может контролировать свой голос. Она не летучая мышь, которая способна посылать специальные сигналы.
— Так всё было в оригинальной сказке. Мыши стали лошадьми, крысы превратились в кучеров, а ящерицы стали лакеями. Или, возможно, ты сможешь их заменить? — с надеждой спрашиваю я, поскольку тоже не являюсь фанаткой превращения ящериц в людей.
— Как насчёт тараканов? — спрашивает Крю.
— НЕТ! — кричим мы с Мэг одновременно. У нас однажды в доме завелись тараканы, и я клянусь, это самые отвратительные создания из всех когда-либо населявших планету. Я всё ещё не могу простить режиссера «Зачарованной» за то, что включил тараканов в песню героини.