— Заткнись, Бьянка, — рявкаю я. — Её брат умирает, а тебя волнуют только твои волосы?
Я поднимаю с пола расчёску, хватаю Бьянку за руку и хлопаю расчёской по её ладони.
— Держи. У тебя две прекрасно функционирующие руки. Так что делай всё сама.
Бьянка поражена, её лицо становится таким белым, что я сильнее, чем когда-либо жалею об отсутствии камеры. За дверью слышится глухой шум, наверное, это Марта.
Но больше нельзя терять ни минуты, поэтому тащу Эллу за собой к двери и вниз по лестнице.
Снаружи, Слава Богу, всё ещё стоит карета герцога. Затолкнув Эллу внутрь, залезаю сама и приказываю кучеру везти нас к дому миссис Татчер. И только когда карета отъезжает, я опускаю глаза на свои руки, не веря в то, что сделала.
Я только что велела Бьянке заткнуться? Боже, когда она отойдёт от шока, то будет в ярости.
Но уже слишком поздно волноваться о её состоянии. И, кроме того, после того, как я выплеснула вино на рубашку Эндрю МакВина, меня уже мало чем можно испугать.
Кучер Генри определённо уже бывал дома у Эллы, потому что мы оказываемся на месте в невероятно короткий срок. Здесь также карета Эдварда, потому что только у него может не быть никакой позолоты и украшений. Наверное, он предпочитает простой минималистический стиль, или же не хочет привлекать внимание. Предполагаю, что возможны оба варианта. Пара ребятишек в лохмотьях бродит поблизости, но они убегают, когда подъезжает наша карета.
Мы с Эллой выбираемся из неё и бежим в дом. Там невероятно много народа. Миссис Татчер тихо плачет у постели Джимми, а Билли прижимается к ней и выглядит потерянным и несчастным. Генри разрывается между попытками их успокоить и желанием проверить состояние Джимми, который кажется настолько худым, что от него остался только скелет. Мистер Уэллсли и Эдвард стоят в углу с мрачным выражением на лицах.
Элла бросается к кровати и опускается на колени возле своего младшего брата.
— Джимми, — шепчет она, и по её щеке катится крупная слеза. — О, Джимми, Ты слышишь меня?
Маленькая ручка Джимми дёргается, затем чуть-чуть приподнимается. Элла сжимает тонкую руку в своих руках.
— Эл… Элла, — тоненький голос больше походит на писк. — Ты здесь. Не... не на работе сегодня?
Слёзы по щекам Эллы текут ещё сильнее.
— Да, милый. Я должна была увидеть тебя, поэтому, конечно, пришла.
У меня также не получается сдерживать слёзы, зрение становится размытым, а в груди появляется пустота. Взгляд Джимми падает на меня, и в его глазах читается вопрос.
— Леди... вы нашли его?
— Да, — мягко отвечаю, потому что должна так сказать, даже несмотря на слова Галена о том, что Снайдер мёртв. — Да, благодаря тебе. Я бы не смогла найти его, если бы ты не дал мне подсказку.
На его губах появляется улыбка, губы бледные и потрескавшиеся, почти белые.
— Рад, что смог помочь. Мне только... жаль... что я больше не смогу заботится о мамочке... — Джимми протягивает другую руку Билли. — Теперь ты остаёшься мужчиной в доме и должен присматривать за мамочкой и Эллой.
Билли кивает, вытирая рукавом нос. Это абсурд, пятилетний мальчик обещает выполнять обязанности главы семьи.
— Купи мамочке новые перчатки... её руки ужасно мёрзнут зимой, — палец Джимми шевелится, он указывает на угол комнаты. — У... меня спрятан шиллинг под тазиком... нужно поднять планку пола. Не плачь... Я не против смерти... работать на фабрике... очень тяжело. Будет... ли лучше... в раю?
— Разумеется, — шепчет Элла, её голос надламывается. — В раю не существует боли.
Мальчик снова улыбается, и внезапно, становится таким юным, каким должен выглядеть в десять лет. Когда я впервые его увидела, то подумала, что он выглядит как маленький старик, с измученным лицом и сгорбленной спиной. Теперь, освобождённый от своих обязанностей и с перспективой лучшего мира впереди, его юность вернулась.
— Тогда... Я умру счастливым.
Он медленно закрывает глаза. Всё происходит в точности как в фильмах — его рука обмякает, тело становится твёрдым, недвижимым объектом, когда из него вытекает жизненная сила.
Но это не кино. Пока я нахожусь в этом мире, он до ужаса реален. Моё первое столкновение со смертью.
У миссис Татчер вырывается крик отчаяния.
— Мой бедный мальчик... о, мой бедный Джимми, как ты мог нас оставить...