— Почувствуй, какая я мокрая для тебя, — прошептала она с грустной улыбкой. — Как же я люблю ощущать тебя внутри, как же мне нравится, что я нужна тебе, неважно, как и когда…
Слезы наполнили ее глаза. Табер не отводил от нее взгляда. Животная ярость постепенно исчезла, оставив вместо всепоглощающей грусти.
— Он наверняка убил бы меня и Меринас, — прошептала она, когда он снова двинул бедрами, требовательным движением вонзаясь в нежные глубины ее киски. — Я люблю тебя, Табер. Люблю всего тебя, — застонала она. — Я люблю тебя…
Он застонал. Низкий, тяжелый звук был полон раскаяния и одновременно благодарности. Табер прижал к себе Рони, его руки обхватили ее ягодицы, его член двигался внутри ее. Он целовал ее шею и плечи и долгими медленными толчками двигался в ней, разжигая внутренний жар.
Бедра горели, спина напряженно выгнулась, но он не позволил себе снова отдаться животной страсти, не позволил животному снова взять верх.
— Моя, — прошептал он снова. — Моя женщина. Моя любовь.
Толчки стали резче, дыхание жестким и тяжелым, Табер ритмичными движениями загонял себя так глубоко, как только мог. Рони стиснула его плечи и обхватила ногами бедра, пытаясь удержаться на краю сознания, когда разрядка нахлынула на нее волной.
Спустя несколько секунд она почувствовала, как раздулась внутри нее головка его члена, а потом Табер застонал, зарычал, тяжело и мучительно, и горячие потоки спермы хлынули в узкие глубины ее чрева.
— Прости, — прошептал он, уткнувшись в ее шею. Лицо Табера было мокрым — от пота или от слез, она не знала. — Мне очень жаль, что тебе пришлось увидеть, что я такое.
— Нет, Табер. — Ее руки погладили его волосы, его плечи. — Никогда не жалей об этом. Я люблю тебя таким, какой ты есть. Всего тебя.
***
Это было просто невозможно. Табер стоял под горячими струями воды, закрыв глаза. Разум медленно прояснялся после приступа ярости, накрывшего его при виде ублюдка, направившего оружие в сторону женщин. Рони помогала ему мыться, нежные руки скользили по его телу. Она смыла кровь с его волос, умыла его и затем принялась тереть мыльной губкой напряженное тело.
Горячий пар и запах мыла наполняли душевую кабину. Звуки текущей воды и нежное бормотание Рони успокаивали. С каждым движением губки, с каждым касанием воды Табер чувствовал, как уходит его гнев. На смену ему пришла невероятная усталость. Он хотел свернуться калачиком рядом с Рони и просто уснуть. Но оставалось еще так много дел.
— Все готово, — нежно прошептала она, поцеловав его плечо.
Ее руки пробежались по его влажной коже, и непроизвольное мурлыканье вырвалось из его груди.
Он дернулся от этого звука.
— Ш-ш-ш. — Рони прильнула к его груди, целуя его, касаясь его своим нежным телом.
— Ты знаешь, как сильно я люблю этот звук? И как я радуюсь, зная, что это я доставляю тебе удовольствие? Утешаю тебя?
Его глаза закрылись от удовольствия. О Табере никто никогда не заботился. Никогда. И вот рядом она, такая маленькая и нежная, голос шепчет ему о любви, а руки помогают унять почти тридцатилетнюю боль.
— Они не могут забрать тебя, — Табер вдруг застонал, не справившись с эмоциями, разрывающими его на части. Обняв Рони, он прижал ее к себе. — Я не смогу жить без твоих прикосновений, без твоего тепла и страсти, Рони. — В груди стало тесно от нахлынувших чувств. — Я умру, если это случится.
— Мы не позволим им забрать меня, Табер. Мы будем вместе, все будет хорошо.
Она отвела волосы с его лица, когда он открыл глаза, глядя на нее сверху вниз взглядом, в котором читалась боль.
— Я не позволю им. — Он покачал головой. — Мне придется снова убить…
— И я буду рядом с тобой в этот миг. — Она положила пальцы на его губы. — Я всегда буду здесь, Табер. И мы будем вместе противостоять всему миру. Как и сейчас.
Заслужил ли он Рони? Черт, нет, он знал, что нет, но еще он знал, что ни за что не позволит ей уйти от него.
Табер прочистил горло и отодвинулся, недовольно застонав от внезапно возникшей эрекции.
— Мне нужно поговорить с Кэлланом, — он вздохнул. — А потом подумаем о других вещах.
Он снова взглянул на свой упрямый орган.
Рони завернула краны, взяла приготовленные заранее большие полотенца и подошла к нему. Она принялась вытирать Табера, как ребенка. Он в замешательстве наблюдал за ней.
— Ты могла бы стать идеальной матерью, — прошептал он, представляя, как она купает ребенка, ухаживает за ним так же нежно, как за ним.